Когда Планета кричит SOS - Страница 12

— Что? — удивился Кирилл.

— Выходи из машины! — заорал Степан.

Кирилл возмутился, но спорить с приятелем не стал.

— В чем дело?

Телеведущий вышел из машины. Клуб, где друзья праздновали удачный эфир, располагался в самом центре города. Лишь в предрассветный час в Москве, наконец, замирала жизнь, минимальное количество машин, людей, углеводорода в воздухе.

— Маша разбилась два часа назад, — тихо сказал Степан.

— Кто? — Кирилл не то что не понимал, о чем говорит друг, где-то внутри он сразу понял, что случилось, он тут же протрезвел, вспомнил о свидании с женой, которое сам же назначил. Он сразу ясно представил, когда видел ее последний раз, как она была одета, что говорила. Образы в голове понеслись метеорами…

— Маша.

— Где? — автоматически спросил Кирилл.

Время остановилось для Кирилла, ему показалось, что в городе вообще нет людей, немного подогнулись колени, выступил пот на лбу, затряслись руки. Степа рассказывал какие-то детали, но Кирилл их не слышал.

— …Глеб был у бабушки…

Кирилл услышал для себя самую главную фразу. На долю секунды сердце облилось радостью и тут же снова ухнуло в пропасть. Кирилл стоял на дороге, слабо освещенной фонарями, фоном был небольшой ветер и монотонный, скорбный гул слов Степана. Такие моменты врезаются в память, как надпись «Кирилл + Маша» на старой березе, которую сделал Кирилл через неделю после знакомства со своей будущей женой. С годами надпись темнеет, становиться не такой заметной, но эти порезы навсегда останутся на теле дерева, их всегда сможет увидеть наблюдательный человек.

— Это я во всем виноват, — тихо сказал Кирилл.

— Глупости, — прошептал Степа и попытался обнять друга.

Глаза Кирилла наполнялись слезами.

— Я вчера звонил ей на дачу, — пребывая в отстраненном состоянии, Кирилл просто хотел что-то говорить, — я сказал, что соскучился, предложил сходить в ресторан. Она, видимо, приехала сюда, ждала меня…

Кирилл проваливался куда-то, мысли в голове пылали огнем, с каждым новым ударом сердца мысль о том, что это он убил свою жену, становилась сильнее.

— Ну что, мы едем к тебе или ко мне? — раздался некстати голос девушки из автомобиля. — Меня уже достало тут сидеть.

Глава 16

Никита сидел перед телевизором, прошло уже несколько дней, как ему настоятельно рекомендовали больше не приходить на службу. Его судьба вершилась кем-то наверху, но в принципе он и так все понимал. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, какое решение будет вынесено по его делу. В церкви все удивлялись, как вообще он на это пошел, почему согласился принять участие в этой злосчастной передаче. Некоторые верили, но большая часть людей все же косилась на него с подозрением. Он всколыхнул всю систему, большой общественный резонанс сделал свое дело, и он стал той самой заплаткой, которой попытаются прикрыть брешь в толстой церковкой броне, которую пробила рейтинговая телепрограмма. Никита понимал, что сам бы выгнал такого священника, даже не для успокоения общественного мнения, а просто потому, что прихожане больше ему не верят. Он отчетливо осознавал, что ему обязательно нужно чем-то заняться, необходимо найти себя в новом деле. В конце концов, телеведущий прав, современное, высоко информированное общество требует открытости и ясности. Именно этих двух вещей так не хватало Никите в его служении в церкви.

В дверь позвонили, на пороге стоял отец Гавриил.

— Добрый день, — улыбнулся духовник, — как вы себя чувствуете?

— Не очень, — честно признался Никита, и впустил гостя в квартиру.

Отец Гавриил, высокий крупный человек, вошел, неловко потоптался в миниатюрной прихожей «хрущевки», разулся, приподняв рясу, влез в тапки, выданные Никитой, и прошел в комнату.

— А вам идут джинсы, — улыбнулся он, — согласитесь, намного удобнее, чем в рясе? Вы ведь всегда ощущали себя в ней некомфортно?

— Было немного, — сконфузился Никита, — но все же без нее я ощущаю себя голым.

Отец Гавриил вздохнул.

— Может быть, чашечку чая? — предложил Никита.

— Я бы не отказался от чашечки кофе с коньячком, — с улыбкой ответил духовник.

— К сожалению, у меня нет в доме коньяка, да и кофе тоже закончился, — признался Никита.

— Тогда спасибо, не нужно, — отец Гавриил присел на старый, еще советских времен диван.

— Никита, можно я буду обращаться к вам по-светски? Вы же понимаете, что ваше служение было просто попыткой спрятаться от себя самого?

— Разве не этим всегда занимались монахи? — удивился Никита.

— Ну, монашество, это немного другое. Почему вы не стали монахом? Почему просто не уехали в монастырь? Вы же могли отказаться от мирской жизни и посвятить себя служению Богу, но вы выбрали себе другой путь, так, может быть, этот путь просто не ваш?

— Ну и как же можно найти этот путь, — Никита злился, — методом перебора? Пробовать и это и то, и тогда, возможно, — он поднял указательный палец и показал им вверх, — может быть к концу жизни я найду свое место, и Он мне это позволит.

— Не гневите Бога, Никита, — лицо отца Гавриила выражало полное спокойствие и миролюбие, — вы попробовали, у вас не получилось. Я думал, вы с самого начала понимали, что долго так продолжаться не может. Вы ищете ответы, а это противоречит канонам церкви, и поэтому надеюсь, что вы поняли, что наши дороги отныне расходятся.

Духовик встал, медленно прошелся по комнате к двери. Никита остался один в пустой квартире, с еще большим количеством вопросов.